Темная сторона медали - Страница 95

К оглавлению

ГЛАВА 13

Третья неделя осады

Я пришел в себя под звуки битвы. Лязганье мечей, боевые кличи, стоны умирающих. Армия Бортиса снова пошла на штурм.

Рядом со мной был доктор Отто, медик, признавший себя бессильным. И Илейн.

– Давно? – спросил я. Это было первым, что мне пришло в голову.

– Мы нашли вас около десяти часов назад, милорд, – сказал доктор.

– Почти четыре часа, – сказала Илейн, поняв, что я имею в виду.

Длительность штурма.

Я попробовал встать и не смог. Максимумом моих усилий стало шевеление пальцами руки.

– Слабость, – сказал доктор Отто. – Вы перенапряглись, милорд. И Браслет высосал из вас все силы.

Открыть портал, чтобы вернуться в Цитадель, уже имея под мышкой Корону, мне удалось только с третьей попытки. То ли в Браслете кончился магический заряд, то ли я сам слишком устал, то ли вокруг Цитадели было сосредоточено слишком много враждебной магии.

Мой обморок – результат открытия порталов, а не схватки с драконом. Уверен. Думаю, еще один открытый портал будет стоить мне жизни.

– Мы держимся?

– Да, милорд. – Доктор Отто посмотрел в сторону. – Пока держимся.

– Идите, – сказал я. – Помогите раненым.

– А вы?

– Со мной все будет нормально, – сказал я. – Медсестра проследит.

– Кто? – не поняла Илейн.

– Ты, – сказал я. – Ты ведь проследишь, чтобы со мной все было нормально?

– Да, милорд, – сказала она. – Прослежу.

– Ты знаешь, зачем они запустили дракона в подземелья? Они ведь должны были хотя бы догадываться, что там от войны прячутся мирные люди.

– Они не догадывались, – сказал я. – Они знали.

– Тогда почему?

– Дракон мог зайти к нам в тыл. И почти зашел, если бы его не завалило в подвалах.

– А люди?

– Для Бортиса они не люди. И я не человек.

– Не ври. Я наблюдала за тобой долгое время, видела твои реакции. На победы, на поражения, на смерти. У тебя есть не только слуги, но и друзья. Хотя и странные на первый взгляд. Твои подданные готовы отдать за тебя жизнь. Ты – человек, – сказала Илейн. – Что бы о тебе ни говорили, но я знаю, что ты – человек. Поверь мне, Кевин, лучше умереть человеком, чем жить Темным Лордом.

– Красивые слова, – сказал я. – Ты уговариваешь меня умереть?

– Нет, – сказала она. – Я лишь высказываю свою точку зрения.

– Я учту твою точку зрения, когда придет время решать, – сказал я.

– Решать что?

– Просто решать.

– Ты так и не ответил, почему ты меня тогда спас.

– Угадай с трех раз.

Битва закончилась, и через полчаса ко мне пришли с докладом. Вообще-то я думал, что первым придет граф, но это оказался Ланс.

– Мы выстояли, милорд, – сообщил он. От усталости, а может быть, и от ран его шатало, но он отказался от моего предложения сесть. Наверное, боялся, что сил встать у него уже не будет.

– Потери? – спроси я.

– Большие, – коротко ответил Ланс. – Хан орков мертв. Палыч ранен, тяжело, но не смертельно. Думаю, выживет. Кстати, теперь он – новый Хан. А может быть, старый. Я так до конца и не понял. С Хэмфри хуже. Он получил три стрелы в грудь.

– Хэмфри?

Эльф, быстрый, как ветер, способный увернуться от арбалетного болта? Три стрелы в грудь? Сколько человек его держало в этот момент?

– Да, – сказал Ланс, делая шаг кровати и положив рядом со мной содержимое левой руки. – Вот эти стрелы.

Почему он принес их мне? Стрелы как стрелы, вполне обычные. Он же знает, что я не лучник и ничего в этом не понимаю.

– Оперение, милорд, – сказал Ланс. – Посмотрите на оперение.

– Ты же знаешь, для меня все стрелы одинаковы, – сказал я. – Что именно не так с их оперением?

– Это эльфийские стрелы, милорд.

Вечером я нашел-таки в себе силы встать. Но тащиться на башню сил не было. Впрочем, как и желания. Я приказал подготовить все необходимое в библиотеке и позволил проводить меня туда.

В комнате все было готово для сеанса связи. Кресло, сигареты, пепельница, вино. И зеркало.

Я придвинул кресло-качалку к зеркалу почти вплотную, уютно в нем развалился, закурил сигарету и направил в сторону зеркала Браслет.

– Эдвина, – потребовал я.

На свое отражение я старался не смотреть. Лицо без бровей и волос, покрытое шрамами от ожогов. Такие шрамы бывают у обычных людей по прошествии нескольких лет после того, как они выбрались из объятого пламенем дома. Наверное, это все, что ослабевший Браслет в состоянии для меня сделать. Он сохранил мне жизнь, а это уже немало.

Зеркало – не самое надежное средство коммуникации, но иногда другого просто нет. Никто не видел Владыку эльфов иначе, нежели отражением в зеркале. Кроме самих эльфов, разумеется.

Может быть, это говорит о том, что Эдвин – параноик. Но он прожил слишком долго, гораздо дольше любого из нас, и кто знает, может быть, именно благодаря своему нежеланию показываться на глаза.

С зеркалом ничего не произошло.

– Эдвина, – повторил я свой приказ и вложил в него большую концентрацию. Поверхность зеркала помутнела и покрылась рябью, но ничего внятного на ней не появилось.

Или я что-то не так делаю, или главный эльф не желает со мной разговаривать. И если так, то я догадываюсь почему.

Я докурил сигарету до конца, бросил ее в пепельницу и сразу же закурил следующую.

– Эдвина! – крикнул я, и зеркало лопнуло, осыпав меня осколками. Я хлопнул в ладоши, и Альберт с парой слуг убрал опустевшую раму и поставил передо мной новый экземпляр. Надпись на раме гласила, что он был сработан гномами и является первым образцом новой партии небьющихся и тем самым не представляющих угрозу плохого знака зеркал. Проверим.